Выделялся ли бы он так же, играя в Европе, как в Южной Америке? Это сомнение меня оскорбило, Пеле – гений вне географии и времени.
Я считаю, что Ди Стефано был футбольным революционером, я преклоняюсь перед Йоханом Кройффом, я преданный и благодарный марадониано, и не позволяю никому говорить в моем присутствии, что Месси хуже кого-либо. Но на журнальном столике у меня в кабинете лежит только одна книга: сборник чемпионатов мира, изданный в 1998 году издательством L’Equipe. Очень большая книга, которой уже больше 20 лет. И лежит она потому, что на обложке чудесное фото Пеле, которое выражает свет, радость, красоту и страсть футбола. Потому что Пеле был для меня источником вдохновения до того, как я стал игроком. Я даже включил слово «Пеле» в свой словарный запас как нечто, объединяющее футбол, как слово «мяч» или слово «гол».
В раннем детстве мне в руки попал комикс, посвященный Пеле, и я читал его так часто, что его пришлось сшивать. Как не быть им очарованным? Он был скромным мальчиком, который дебютировал в “Сантосе” в возрасте 15 лет и вскоре сделал Бразилию чемпионами мира, “Сантос” – “Сантосом” Пеле, а себя самого – королем на всенародных выборах. Король футбола. Король королевского вида спорта. Сначала он играл у меня в голове, по фотографиям в газетах и журналах, которые активизировали мое воображение. В журнале El Gráfico, спортивной Библии того времени, я смотрел на его тело, как на футбольную открытку, и то, что о нем говорили, казалось волшебством. Я говорю о временах, когда слова все еще содержались легенды. У меня не было возможности смотреть на игру Пеле вживую, и мне также пришлось долго ждать, чтобы насладиться этим зрелищем благодаря телевидению.
Вне моего поля зрения, Пеле продолжал собирать кубки и каждую неделю ездил на товарищеские матчи, которые показывали его всему миру как героя. В дополнение к харизме, его идеализации способствовала характерная для того времени загадочность. В Европе его видели лишь изредка, и эти мимолетные встречи оставляли после себя уверенность в его колоссальном таланте, а также порождали вопросы, на которые было трудно ответить. Самый распространенный: выделялся ли бы он так же, играя в Европе, как в Южной Америке? Это сомнение меня оскорбило. Если на данный момент ответ чего-то стоит, то вот мой: конечно. Гении выходят за пределы географии и эпохи.
Когда наступил чемпионат мира 1970 года, Пеле было 30 лет, мне 14, и мама согласилась купить телевизор. Это был первый раз, когда я смог увидеть игру профессиональных футболистов. Захватывающее событие, которое я никогда не забуду. Прежде всего потому, что телевизор вошел в кухню моего дома с Пеле внутри. Все, что я увидел на том чемпионате мира, не разочаровало меня и моя идеализация футбола, порожденная радиокомментаторами и газетными статьями, не пострадала. Каждый матч сборной Бразилии был великолепным спектаклем, а Пеле отвечал за то, чтобы они отличались друг от друга. Словно посреди пьесы, вместе с мячом на сцене появился удивительный фокусник, с удивительным чутьем, которого не было больше ни у кого.
Несмотря на то, что я аргентинец, я плакал от радости, видя, как Бразилия подняла над головой Кубок и как Пеле несли на своих плечах. Много лет спустя я наткнулся на хронику того финала, подписанную журналистом и писателем Армандо Ногейрой, которая начинается так чудесно: «А слова, я живу за их счет, где они?». Помню, сидя на кухне, хоть уже тогда считал себя агностиком, я почувствовал, что Бог хочет сказать мне что-то каждый раз, когда Пеле касается мяча. У 14-летнего мальчика тоже не было слов, чтобы описать эмоции, которые он испытывал, но, глядя на те моменты с настоящего времени, я почти не сомневаюсь, что именно те дни сформировали мой вкус к элегантному, хитрому и смелому футболу. Именно Бразилия и особенно Пеле заставили меня поверить, что футбол может быть, среди прочего, произведением искусства. Позже я находил совсем другие вещи произведениями искусства, но моя чувствительность была откалибрована уже навсегда.
В той Бразилии все играли замечательно, но Пеле не нужно было прилагать усилий, чтобы отличаться от других. Он находил спонтанные решения всех проблем. Мы говорим о спортсмене с гармоничным шагом, настолько, что было просто приятно смотреть, как он бежит. Очень сильная мускулатура, полезное качество для торможения, старта, прыжков, всего необходимого, чтобы ваш футбол был способен делать разницу. И отвага. Те, кто играл с ним персонально, рассказывали, что в начале матчей Пеле предупреждал: «Если ты меня ударишь, я ударю в ответ». А в те времена били так, как не могут себе представить новые поколения. Как и было обещано, Пеле отвечал обидчикам в пределах разумного.
А теперь да, дамы и господа, его величество мяч падает к ногам Пеле. У него не было слабых мест. Обводил соперников и бил с обеих ног; его периферийное зрение охватывало и ближний план и дальний, своими точными и своевременными передачами он открывал своим товарищам по команде новый ландшафт для игры. Его голова, всегда поднятая, была неотъемлемой частью изящества его фигуры. В штрафной у него был неиссякаемый репертуар, выражающийся в 767 официальных голах и значительно больше тысячи, если считать товарищеские.
Да, его футбольный репертуар был обширен. Вот небольшой пример. Известно, что когда он врывался в штрафную и у него не было возможности обыграться с партнером, он играл в стеночку… с соперником. Вот так просто, он использовал ноги соперника как стену, прежде чем тот успевал среагировать, Пеле уже получал мяч обратно. Следующий шаг назывался голом. Сезар Луис Менотти, который был его одноклубником в “Сантосе”, рассказывал, что когда Пеле прыгал, чтобы ударить по мячу головой, он делал в воздухе сальто, останавливал мяч грудью, а затем бил. Вратари приходили в смятение и, когда он останавливал мяч грудью, выбегали, чтобы успеть к мячу, прежде чем тот попадет к ногам Пеле. Но когда вратарь был на полпути, Пеле внезапно наносил удар головой, как черепаха, высунувшаяся из панциря. Снова гол. По этим причинам Менотти, чей интеллект проник в самую суть аргентинского футбола, и любил Ди Стефано и Марадону, как он любит Месси, но уверяет любого, кто хочет слушать, что «никто не любит Пеле».
Я никогда не умел сравнивать эпохи, и я думаю, что это не имеет значения ни сейчас, ни в любое другое время. Пеле не был единственным, кого я воображал играя в футбол у себя во дворе, но он был первым. Я люблю то, что дал мне Пеле, и этого достаточно, чтобы сказать ему спасибо навек.
Когда футбол был уже позади для нас обоих, я встречался с Пеле несколько раз в разных местах. Всякий раз одно его присутствие вызывало у меня улыбку, как будто он пробуждал во мне мечты ребенка, которым я был. Поэтому думаю, что сегодня произошло что-то очень серьезное: умер Пеле. На прощание он забирает часть моего детства, но оставляет во мне не что иное, как любовь к футболу.
